Том 6, № 2 (2025)

ВВЕДЕНИЕ: Антиконвульсанты широко применяются для лечения пациентов с неврологическими заболеваниями и психическими расстройствами. Их длительный приём повышает риск снижения минеральной плотности костной ткани (МПКТ) и низкоэнергетических переломов. Несмотря на рост исследований лекарственно-индуцированного остеопороза, влияние антиконвульсантов на микроархитектонику костной ткани изучено недостаточно.

ЦЕЛЬ: Изучить влияние длительности приема антиконвульсантов различных поколений на МПКТ и риск развития переломов.

МЕТОДЫ: Обследовали 100 взрослых пациентов с эпилепсией, принимающих антиконвульсанты более 12 месяцев, и 58 здоровых участников, которые никогда не принимали антиконвульсанты. Все участники прошли общеклиническое, психиатрическое и неврологическое обследование, а также денситометрическое исследование с помощью количественной компьютерной томографии в трех точках (поясничные позвонки L1, L2 и шейка бедра).

РЕЗУЛЬТАТЫ: У 47 (47%) пациентов, принимающих антиконвульсанты, выявили снижение МПКТ, в контрольной группе — у 29 (50%). Средняя длительность приёма антиконвульсантов у пациентов с нормальной МПКТ составила 8,7 года (SD=8,05), с остеопенией — 10,7 года (SD=7,07), с остеопорозом — 9,5 года (SD=5,24). Установлено, что возраст значительно влияет на показатели МПКТ, а длительность приёма антиконвульсантов — в меньшей степени. Пациенты, принимающие антиконвульсанты первого поколения, имели более низкие показатели МПКТ (p=0,018). ROC-анализ подтвердил связь между длительностью приёма антиконвульсантов и риском переломов (p<0,001). Пороговое значение показателя «длительность приема антиконвульсантов» в точке cut-off, которой соответствовало наивысшее значение индекса Юдена, — 10 лет.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Длительная терапия традиционными антиконвульсантами негативно влияет на МПКТ и может приводить к патологической остеорезорбции, увеличивая риск переломов у пациентов. Антиконвульсанты нового поколения не показали выраженного негативного воздействия на МПКТ. Результаты исследования указывают на необходимость дальнейших исследований для более точного понимания влияния антиконвульсантов на костную ткань.

ВВЕДЕНИЕ: Понимание мотивов суицидальных попыток является необходимым условием оценки суицидального риска у подростков. Однако, русскоязычных опросников, предназначенных для изучения суицидальной мотивации, недостаточно, особенно — разработанных для подросткового возраста. Опросник мотивов суицидальных попыток (The Inventory of Motivations for Suicide Attempts, IMSA) предназначен для измерения внутриличностных и межличностных мотивов суицидальных попыток и может быть использован в исследованиях с участием подростков.

ЦЕЛЬ: Провести психометрическую проверку русскоязычной версии «Опросника мотивов суицидальных попыток» на клинической выборке подростков с суицидальным поведением.

МЕТОДЫ: Русскоязычная адаптация «Опросника мотивов суицидальных попыток» была выполнена на клинической выборке, состоящей из 522 подростков (425 девочек и 97 мальчиков) в возрасте 12–17 лет (M=14,51±1,52). Все подростки были госпитализированы в психиатрический стационар в связи с совершенной суицидальной попыткой, суицидальным намерением или имели суицидальные попытки в анамнезе. Для проверки конвергентной и дискриминантной валидности использовались русскоязычные версии «Опросника межличностных потребностей», «Опросника межличностной чувствительности» и «Шкалы ясности Я-концепции».

РЕЗУЛЬТАТЫ: Конфирматорный факторный анализ показал, что оригинальная 10-факторная модель не соответствовала эмпирическим данным. В результате модификаций и удаления 12 пунктов была выделена 8-факторная модель со шкалами «Безнадежность», «Душевная боль», «Бегство», «Восприятие себя как обузы», «Чувство брошенности», «Бесстрашие», «Решение проблем», «Межличностные мотивы». Также была выделена обобщающая шкала — «Внутриличностные мотивы». Индексы пригодности модели: χ2(df)=1757,23(808); CFI=0,911; RMSEA=0,053 (p=0,087); SRMR=0,058. Все шкалы русскоязычной версии опросника продемонстрировали приемлемые показатели внутренней (выше 0,8, кроме шкалы «Решение проблем») и ретестовой (выше 0,6, кроме шкалы «Межличностные мотивы») надежности, а также статистически значимые положительные связи со шкалами «Опросника межличностных потребностей», «Опросника межличностной чувствительности» и отрицательные — со «Шкалой ясности Я-концепции».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: «Опросник мотивов суицидальных попыток» продемонстрировал приемлемые психометрические характеристики на клинической выборке российских подростков и может использоваться для дифференцированной оценки мотивов суицидальных попыток в подростковом возрасте.

ВВЕДЕНИЕ: Шизотипия (ШТ), а также переживания, сходные с психотическими и негативными симптомами (ППНС), — это фенотипы, широко используемые в исследованиях высокого риска и ранних вмешательств при шизофрении и других неаффективных психозах. Однако происхождение этих фенотипов в общей популяции остается недостаточно изученным, а их связь с генетической предрасположенностью к психозам пока не доказана.

ЦЕЛЬ: Рассмотреть достоверность гипотезы о том, что ШТ и/или ППНС являются субклиническими проявлениями генетической предрасположенности к шизофрении, на основе анализа данных литературы о взаимосвязи психометрической ШТ и ППНС с оценками полигенного риска шизофрении в общей популяции.

МЕТОДЫ: Был проведен анализ литературных источников, в которых описаны эти взаимосвязи в общей популяции. Поиск литературы осуществлялся в базах данных PubMed и eLIBRARY.RU с использованием следующего поискового запроса: ((«schizotyp*» OR «psychotic-like experiences» OR «psychosis proneness» OR «psychotic experiences») AND («polygenic risk» OR «genetic liability» OR «polygenic score»)); а также соответствующих русскоязычных терминов «шизотипия», «шизотипические черты», «психотические переживания», «психотический опыт», «психотические симптомы» и «оценка полигенного риска». Поиск охватывал публикации за период с 2009 по 2024 год.

РЕЗУЛЬТАТЫ: Из записей, выявленных в ходе поиска, было отобрано 45 публикаций, соответствующих критериям включения. Ожидаемые положительные корреляции между оценкой полигенного риска шизофрении и распространенными показателями ШТ установлены не были. Результаты оценки ППНС неоднозначны. В целом оценка полигенного риска шизофрении чаще коррелируют с общим фактором ППНС и негативными симптомами, чем с психотическими переживаниями как таковыми.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Литературные данные не предоставляют убедительных доказательств связи между оценкой полигенного риска шизофрении и ШТ/ППНС. Чтобы лучше понять основное психологическое содержание полигенной предрасположенности к психозу, отражаемой оценкой полигенного риска шизофрении, следует расширить поиск и учитывать другие личностные процессы и характеристики помимо ШТ и ППНС.

ВВЕДЕНИЕ: Появление нейролептиков и антидепрессивной терапии стало существенным шагом вперед в развитии клинической психиатрии. Поиску возможных нейробиологических механизмов, лежащих в основе действия новых психофармакологических препаратов, были посвящены многочисленные эксперименты во всем мире. В 1960 г. в Ленинградском психоневрологическом институте была создана первая в СССР лаборатория психофармакологии, которую возглавил профессор Изяслав Петрович Лапин. Фундаментальную статью И.П. Лапина и Г.Ф. Оксенкруга (The Lancet, 1969) продолжают цитировать спустя 55 лет после публикации, что определяет интерес к роли этого научного коллектива в формировании временных представлений о патогенезе депрессии и развитии психофармакологии.

ЦЕЛЬ: Проанализировать вклад И.П. Лапина и его научного коллектива в разработку экспериментальных подходов к исследованию механизмов развития депрессии.

МЕТОДЫ: Авторы проанализировали статьи и монографии, написанные профессором И.П. Лапиным как индивидуально, так и в соавторстве, доступные в базах данных PubMed, Google Scholar, eLIBRARY.RU и в библиографическом фонде ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева» Минздрава России.

РЕЗУЛЬТАТЫ: Проведенный анализ подчеркивает значимость работы И.П. Лапина и его коллег в углублении понимания роли серотонина в механизмах депрессии и в разработке моделей депрессии на животных. Научное наследие этого коллектива является важной вехой на пути к будущим исследованиям нейробиологических механизмов, лежащих в основе депрессии, а также разработке терапевтических подходов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Научные публикации И.П. Лапина и работа его коллектива в области психофармакологии оказали существенное влияние на развитие нейронауки и сохраняют свою значимость для передовых научных исследований уже более 50 лет.

В статье М.С. Осетровой и соавт. «Сравнительный анализ липидома и транскриптома мозолистого тела головного мозга при шизофрении и в здоровом состоянии», опубликованной в журнале Consortium PSYCHIATRICUM (Т. 6, № 1), редакционным коллективом были допущены технические ошибки. Без какого-либо злого умысла в рисунке 1 «Дизайн эксперимента» были некорректно указаны количественные показатели: 1,254 гена вместо 14,254 в блоке RNAseq и 385 пиков вместо 384 в блоке LC-MS.

Технические ошибки в рисунке 1 были устранены, обновленные PDF- и HTML-версии статьи размещены на сайте журнала. Редакция надеется, что допущенные ошибки не оказали существенного влияния на восприятие и интерпретацию опубликованной работы и не являются основанием для ретракции статьи. Редакция журнала приносит свои извинения авторскому коллективу и читателям за допущенные ошибки.